он был восстановлен в командовании армией после позора Поупа, или он реагировал на призывы прессы Севера, призывавшей его стать военным диктатором, или баллотироваться в президенты в 1864 году, или какое-то сочетание того и другого - Стивен В. Сирс в своей биографии Макклеллана приводит призыв газеты New York Herald к нему "стать американским Кромвелем" - роль, для которой Макклеллан, похоже, совершенно не подходил - но какова бы ни была причина, здесь он, похоже, двигался более твердым шагом, чем на полуострове, хотя и не утратил привычки переоценивать силы противника. Теперь он считал, что у Ли не менее 120 000 человек, что более чем в два раза превышает численность, приведенную полковником Лонгом, из которой следует вычесть значительное и растущее число отставших и дезертиров с тех пор, как армия переправилась через Раппаханнок. Ли постоянно помнил о неравенстве сил между ним и Макклелланом - Фриман считает, что силы Ли в Мэриленде составляли не более 53 000 * человек, тогда как у Макклеллана было 84 000, и еще 75 000 защищали Вашингтон.

Ли надеялся, что когда его новая линия коммуникаций через долину Шенандоа будет проложена, он сможет достичь моста через Саскуэханну на Пенсильванской железной дороге в семидесяти одной миле к западу от Харрисбурга, штат Пенсильвания, и отрезать Восток "от Запада", тем самым "гарантируя, что никакие подкрепления не смогут достичь его противника с Запада" и делая возможным поход на Филадельфию, Балтимор или Вашингтон, и победоносное завершение войны для Юга.

Это первый, но не последний раз, когда Харрисбург сыграет важную роль в стратегии Ли, но это кажется слишком большой перспективой и предполагает, что Ли сможет маневрировать в Мэриленде и Пенсильвании по своему усмотрению, не сталкиваясь с битвой. Макклеллан, конечно, был "продуманным противником", но не настолько же безвольным. Кроме того, семьдесят одна миля - это долгий марш, особенно для измотанной и полуголодной армии, и нет причин, по которым Макклеллан не мог бы получить подкрепления с севера или даже использовать войска, охраняющие Вашингтон, если это необходимо, вместо того чтобы полагаться на войска с запада. Наконец, при той скорости, с которой Ли терял людей, хватит ли у него сил, чтобы взять и - что еще важнее - удержать крупный северный город?

В любом случае, эти радужные возможности, хотя они и танцуют, как феи из сахарного песка, во многих южных рассказах о войне, станут возможными только тогда, когда Ли нанесет Макклеллану решающее поражение в поле, а единственный способ сделать это - быстро сконцентрировать свои силы и нанести удар по федеральной армии, пока она еще растянута на дороге между Вашингтоном и Фредериком.

Примерно 9 сентября Ли послал за Джексоном. Они встретились в палатке Ли, закрыв заслонку, и Ли объяснил свой план. Джексон, безусловно, лучше всего подходил для взятия Харперс-Ферри: он хорошо знал это место, и ни один генерал Севера или Юга не мог двигаться быстрее. В какой-то момент Ли услышал снаружи рокочущий голос Лонгстрита, достаточно громкий, чтобы Ли открыл створку палатки и пригласил его войти. Будучи одним из двух командующих армией Ли, Лонгстрит не мог не обрадоваться, обнаружив, что его шеф обсуждает стратегию с Джексоном за эквивалентом закрытой двери. Лонгстрит с ноткой недовольства отмечает, что заслонка палатки была не просто закрыта, а "привязана". Узнав о предмете их беседы, он обрадовался еще меньше - это было именно то, от чего Лонгстрит предостерегал еще до того, как Ли перешел Потомак.

18. Подход к Шарпсбургу.

{Роберт Э. Ли, тома 1, 2 и 3, автор Дуглас Саутхолл Фримен, авторское право © 1934, 1935, Charles Scribner's Sons, авторское право обновлено 1962, 1963, Инес Годден Фримен. Все права защищены}.

Отношения Ли с двумя его главными подчиненными проливают определенный свет на его характер. Очевидно, что он очень доверял Джексону, чьи религиозные убеждения были столь же сильны, как и у самого Ли, хотя и более строги; чья способность преодолевать трудности и поддерживать движение армии была непревзойденной; и кто всегда подчинялся приказам Ли без вопросов и колебаний. И все же он испытывал большую симпатию и уважение к Лонгстриту, более упрямому и настырному человеку, который не только спорил с Ли, но и никогда не оставлял спор, даже когда Ли его отклонял. Подполковник Фримантл из Coldstream Guards, проницательный и вездесущий британский наблюдатель, прикрепленный к штабу Ли, заметил, что "отношения между [Ли] и Лонгстритом весьма трогательны - они почти всегда вместе. . . . Невозможно угодить Лонгстриту больше, чем похвалив Ли". Южные историки часто рисуют совершенно иную картину отношений между этими двумя людьми, но Фримантл был близок к ним обоим и не был дураком. Слово "трогательно", произнесенное британским военным офицером викторианской эпохи с жестким и неподвижным лицом, предполагает не только уважение, но и настоящую дружбу. Каким бы "надутым" ни был Лонгстрит или скептиком, Ли, кажется, всегда выслушивал его с уважением и симпатией, даже когда уже решил не следовать советам человека, которого называл своим "старым боевым конем".

Лонгстрит был не единственным человеком, выражавшим беспокойство. Харперс-Ферри не обязательно было трудно взять - он много раз переходил из рук в руки во время войны, - но его нужно было атаковать сразу с трех сторон, чтобы предотвратить бегство гарнизона из 12 000 человек. Ли вызвал к себе в палатку командира одной из трех колонн, чтобы проинформировать его о своей роли. Лицо бригадного генерала Джона Г. Уокера, должно быть, выдало его изумление, поскольку Ли сказал (по словам Фримена): "Вы, несомненно, считаете опасным оставлять Макклеллана практически на моей линии коммуникаций и идти в сердце вражеской страны?"

Уокеру пришлось признать, что именно так он и думал.

"Вы знакомы с генералом Макклелланом?" спросил Ли. "Он способный генерал, но очень осторожный. Его враги среди его собственного народа считают его слишком осторожным. . . [Он не будет готов к наступательным операциям - или не будет так думать - в течение трех или четырех недель. До этого времени я надеюсь быть на Саскуэханне".

Ли не забыл о своем намерении разрушить железнодорожный мост Балтимора и Огайо. Он хотел, чтобы Джексон осуществил это на пути к Харперс-Ферри, а также разрушил парящий каменный акведук канала Чесапик и Огайо, пересекавший реку Монокаси, и разорвал как можно больше железнодорожных путей. Пока все это будет происходить, остальная часть армии двинется к Хейгерстауну, где Джексон присоединится к ней, чтобы сконцентрировать всю армию перед маршем в